В 2018 году «Северная правда» уже рассказывала о том, как о росписи костромских маляров-отходников узнали участники форума «Таврида-Арт». Тогда мы обещали следить за работой мастера Данила Малышева, который популяризирует это искусство. И вот, новый успех – на юбилейном фестивале «Расписная суббота», прошедшем в Перми, Данил завоевал первое место. О профессиональных победах, уникальном стиле и силе интернета – в нашем интервью.

Оценили профессионалы

– Данил, насколько я знаю, после победы у тебя состоялось турне по Уралу…

– На самом деле, оно было запланировано. Победа, конечно, неожиданная и приятная – я расписал наличник, как мог, вложив свои знания и душу. И приятно, что меня оценили именно профессионалы, мои коллеги. Но в любом случае я планировал посетить несколько точек. Во-первых, Соликамск. Несмотря на то что музеи были закрыты, мне открыли двери Дом воеводы, отдел древнерусского искусства в Богоявленской церкви, галерея домовой росписи Прикамья. Потом была поездка в Екатеринбург, а далее – в Нижнюю Синячиху, где есть уникальный музей: под открытым небом собрано несколько церквей и часовен, три крестьянские усадьбы XVII, XVIII и XIX веков, сторожевые башни. Жемчужина собрания – это коллекция росписи. А далее побывал в Сысерти, где провел мастер-класс по костромской росписи.

– Не все знают, какая она – костромская роспись. Если палехскую и хохломскую можно представить, то как описать нашу?

– Костромская роспись очень живописная. Потому что на кисть берутся одновременно два цвета – и одним мазком сразу создается и свет, и тень. Например, синий и белый берутся: синий наносится внутрь, белый – наружу. Потом кладутся небольшие черные или коричневые мазки. Вообще правильно было бы говорить о свободно-кистевой росписи костромских маляров-отходников: традиция зародилась в селе Молвитино, которое теперь – поселок Сусанино. Отсюда пошел и малярный отхожий промысел: наши умельцы ходили в Петербург, на север – в Вологду, Архангельск, Вятку, еще на Урал, Алтай – и промышляли малярным делом.

– Интересно, что в 2020 году ты стал лауреатом областной премии имени Ефима Честнякова в номинации «Мастер». Что дала тебе эта награда?

– Приятно, что на уровне области стали узнавать о мастерах костромской росписи. Насколько я знаю, ею занимается мой преподаватель Елена Мышко, это направление есть в центре детского творчества «Истоки» – там преподает Светлана Панфилова. Но самое интересное, что росписью костромских маляров-отходников занимается Михаил Бронский из Архангельска. Там о ней помнят и даже стараются развивать.

– Сейчас мы говорим о костромской росписи. Но ведь наша область в нынешних границах была буквально собрана из «уездов» других губерний. Где та граница, где роспись перестает быть костромской, а становится, к примеру, вологодской или вятской?

– Из-за того что костромичи уходили на заработки в другие уезды и губернии, их роспись распространялась далеко за пределы Костромы. К примеру, такой мастер как Дмитрий Бумагин, работал в районе Вохмы, хотя та и была в составе другой губернии. Поэтому стилистически все эти работы, которые мы можем сейчас встретить, очень близки. А ведь маляры-отходники трудились и в Москве, и в Ярославле, а половина Санкт-Петербурга, по легендам, вообще построена костромичами. И кроме того, что они приносили туда свое искусство, какие-то элементы они заимствовали и в других регионах.

Культурный мост с США

– Ты стараешься популяризировать костромскую роспись, где это возможно. Удалось ли побывать на больших форумах в этом году, несмотря на ограничения?

– В День России я ездил на Алтай, на большой фестиваль «День России на Бирюзовой Катуни». Это было путешествие в самый центр нашей страны. Там собралось много знакомых фольклористов со всей страны – люди из 22 регионов. Очень дружелюбная атмосфера – это главное. На таких встречах понимаешь, что традиционное народное искусство интересно и актуально.

– Сейчас о росписи костромских маляров-отходников знают больше, чем те же три года назад?

– Конечно. В первую очередь из-за соцсетей. Но в оффлайне удается знакомить людей с костромской росписью только на таких вот крупных фестивалях. Правда, повторюсь, даже когда я приехал на Алтай, оказалось, что многие меня заочно знают. Такая «волшебная сила» Инстаграма.

– Насколько я знаю, ты проводил мастер-класс для студентов в США. Как так получилось?

– После одного из постов в интернете, то ли в Facebook, то ли в Инстаграм, преподаватель русского языка в колледже Бостона Курт Вулхайзер обратился ко мне. Он интересуется нашей культурой в целом, изучает работы многих других мастеров. В колледже есть даже «Славянский клуб». Организовать мастер-класс оказалось непросто. Сделали его только в начале 2021 года. Но мне было очень интересно преподавать. Онлайн мастер-классы я уже проводил, как раз в разгар пандемии в 2020-м – для участников форума «Таврида – детям». Но опыт был совершенно новый.

Свидетели истории

– Сейчас, если судить по твоим соцсетям, ты расписываешь разные изделия – от брошек до целых домов. А вот собираешь прялки с костромской росписью. Как так получилось?

– У меня появились сразу две – приобрел их в 2014 году. С тех пор в мини-коллекции уже шесть штук. Росписи на них, в большинстве своем, сделаны костромичами. Для меня важно собирать такие работы. Почему? Просто некоторые исследователи говорят, что костромской росписи как таковой и нет, потому что она стилистически не изучена. А как ее изучать, если работы маляров-отходников оставались там, куда они уходили на заработки?! Именно поэтому важно собрать такие предметы-свидетельства.

– Как пополнялась коллекция?

– Первые две прялки получил так: познакомился с человеком в интернете, а позже пересекся на фестивале. Еще две купил на вернисаже в Измайлове. А последнюю приобрел опять же через интернет у человека из Вологды. Хотелось бы, конечно, где-то продемонстрировать их – пока они лежат у меня дома. Но если какой-то музей обратится, попросит – я открыт для такого сотрудничества. Если говорить детально, у меня в коллекции не только прялки. Есть и три филенки (декоративный элемент двери. – Прим.автора), и расписная свадебная конская дуга. На ней, кстати, надпись «Сея дуга деревни такой-то. 1883 год». Автор росписи неизвестен, и название деревни не читается.

– Что нужно, на твой взгляд, чтобы хотя бы в нашем регионе костромская роспись была так же популярна, как хохломская?

– Конечно, хотелось бы, чтобы появилось некое пространство, где мастера-народники, занимающиеся традиционными для нашего региона направлениями, могли работать, выставлять свои произведения, проводить мастер-классы. Идеально, если бы это было в историческом центре города. Однако это только мечта (смеется).

Олег СУВОРОВ

Фото из архива Данила Малышева